Всю жизнь я всем сердцем ненавидела ноябрь. Сегодня за один день все перевернулось с ног на голову. Сегодня еще только первое ноября, а я уже обожаю этот месяц.

Мистер М наконец-то с нами.

Социальные сети стали для меня какой-то странной рутиной: ежедневно я захожу на фейсбук, хотя в ленте у меня давным-давно оставлены только новости от двух-трех близких мне людей. Просматриваю фотографии нескольких когда-то интересных мне людей в инстаграме, хотя сама я там никогда даже зарегистрирована не была. Захожу на дневники, чтобы прочитать два-три поста в день от моих когда-то таких родных дневниковых друзей (просто чтобы иногда отвлечься от работы). Но я ни с кем из вас уже так давно не общалась по-настоящему, искренне. И я так давно не пишу о том, что мне важно в данный момент, так давно не вижу искренних постов от многих из вас. Такое ощущение, что все теперь заходят на дневники по инерции, легче выставить фотку с телефона в инстаграме и все уже знают – где был, что видел. Никто только не видит, что чувствовал. Чувства теперь взрослые, взвешенные, только для родных, не на показ. В шестнадцать, оказывается, больше хочется рассказывать о том, как прекрасен или, наоборот, ужасен окружающий мир. В двадцать шесть важно, чтобы твое настроение уловил муж или подруга, а остальные – разве им есть дело до моих переживаний? Я не знаю, зачем я сама ввязываюсь во все это, слежу за другими людьми, смотрю фотографии тех, с кем я даже не знакома. Я не знаю, зачем мне знать, куда они ездили, что готовили на обед, с каким макияжем ходили на выставку. Я решила, что попробую в последний раз хоть изредка вести свой дневник здесь, рассказывать о том, что происходит в моей жизни, о чем я думаю. Если не пойдет совсем никак, то пора выкидывать из своей жизни то, из чего я выросла и к чему привязана только из-за того, что когда-то это дарило мне положительные эмоции.

По утрам в окне самое любимое представление: рассвет выплескивает все свои краски на темное плотное полотно сонного неба, птицы неслышно разрезают крыльями прозрачный, невесомый, звонкий воздух, а дым из огромной трубы, что прячется в лесу на старом заброшенном заводе, служит флюгером - то двигается в направлении резкого осеннего ветра, то устремляется ввысь, прямиком в бездонное небо. Мои птички-рисинки вылезают из своего убежища, потягиваются, чистят перышки, как только я включаю для них электрическое солнце. Утренние тихие минуты - мое единственное время один на один с собой. Я то медленно и лениво потягиваюсь, стоя посреди полутемной комнаты, то неспешно глажу рубашку для своего мужа (вечнозанятым инженером он станет лишь через час, а пока что он всего лишь мой мальчишка, смешно сопящий в соседней комнате), то сижу на кухне со стаканом кефира и с высоты пятого этажа рассматриваю людей, спешащих по своим делам. Проходит всего каких-то полчаса, и мы уже выбегаем из подъезда – в последнюю минуту как всегда, но с твердым намерением завтра обязательно выйти пораньше. А потом целый день: миллион технических вопросов, бумажных хлопот, разнообразных людей. Я то попадаю в суматошный поток, то меня выносит на тихий берег и тогда я планирую тысячу дел, которые нужно сделать дома. Я точно знаю, что это не работа моей мечты, но пока что жизнь сложилась так, что приходится быть там, где хотели бы оказаться сотни людей из моего города. Но не я. Понимаю, что не могу найти в этой работе ничего отталкивающего, но все равно чувствую, что время утекает невероятно быстро, а я занимаюсь не тем, чем должна. По крупицам собираю картину того, как же должна выглядеть моя жизнь, чтобы я наконец не жалела о потерянном времени. Вечерами получается сделать ничтожно мало и я почти каждый вечер засыпаю с чувством, что не выложилась на полную, что слишком медленно шевелюсь, слишком мало думаю. Перед сном я на минутку выбегаю на балкон, смотрю на звезды, набираю в легкие целую морозную, пронизывающую вселенную – целебная смесь из людских мыслей, осеннего воздуха и пряного запаха свечи, что горит в спальне у меня за спиной. Скорее спать, ведь завтра с утра у меня снова будет несколько минут наедине с собой.